Автор: Майкл Брин, 25 сентября 2025 года
Когда на этой неделе прокуратура заключила под стражу Хак Джа Хан — 83-летнего лидера Семейной федерации за мир во всём мире и объединение, более известной как Церковь Объединения, — этот шаг вызвал резкое осуждение со стороны последователей за рубежом и их политических союзников, в том числе в Вашингтоне. Они сочли это чрезмерным шагом и нарушением конституционной гарантии свободы вероисповедания в Корее.
Но в Корее это дело вписывается в знакомую схему: речь идёт не столько о правосудии, сколько о политической расправе.
Начиная с авторитарной эпохи и заканчивая демократическими правительствами наших дней, каждая новая администрация имеет обыкновение критиковать своих предшественников. Разоблачение коррупции служит двойной цели: оно подрывает позиции политических соперников и создаёт образ морального превосходства.
На этот раз в центре внимания находится главная оппозиционная партия «Власть народа» (People Power Party), а главными мишенями — бывший президент Юн Сок Ёль, свергнутый после недолго просуществовавшего военного положения, и его жена, которой предъявлены обвинения в злоупотреблении властью.
Что делает нынешние репрессии необычными, помимо необходимости введения военного положения, так это их религиозный аспект.
В большинстве предыдущих антикоррупционных кампаний второстепенными неполитическими целями были корпорации — влиятельные лидеры чеболей, начиная с председателя Samsung, которые часто отбывали срок только для того, чтобы их досрочно помиловали ради «национальной экономики». На этот раз в сети попали религиозные деятели.
Корни этого сдвига уходят в 2017 год, когда бывший президент Пак Кын Хе была подвергнута импичменту. Покинутая собственной партией и проправительственными СМИ, она нашла поддержку на YouTube. Значительная часть консервативного активизма, который ранее осуществлялся через систему, поскольку правые в некотором смысле всегда были частью истеблишмента, вышла на улицы.
В это пространство вошла маловероятная группа людей: протестанты-евангелисты, многие из которых были среднего возраста или старше. Они составляли меньшинство, потому что участие в политике обычно не поощряется самими церквями, но они были шумными. Их недовольство выражалось и продолжает выражаться в форме массовых богослужений, которые регулярно создают пробки в центре Сеула.
В центре этого протестного движения находится пастор Чон Кван Хун из церкви Саранг Чхиль в Сеуле.
Через несколько недель после вступления в должность президента Ли Чжэ Мёна полиция провела обыск в церкви Чона и на связанных с ней объектах в поисках доказательств того, что он организовал хаотичную акцию протеста в здании суда Западного округа Сеула. Его дочь также находится под следствием.
Настоящие религиозные преследования, подобные тем, что происходят в Китае, направлены против спорных и непопулярных сект. При этом известно, что основная масса единоверцев не осудит государство, если оно возьмётся за тех, кто придерживается неверных теологических взглядов. Но корейские прокуроры не занимаются религиозными преследованиями как таковыми. Это политика, и они — питбули тех, кто у власти.
Именно поэтому власти одновременно взялись и за лидеров основных религиозных конфессий. Этим летом, например, прокуратура провела обыски в офисах пастора Ли Ён Хуна из церкви полного Евангелия Ёыйдо — крупнейшей конгрегации в Корее, насчитывающей почти полмиллиона прихожан, — и в доме Билли Кима Чан Хвана, влиятельного баптистского пастора, которому за 90. Обоих подозревают в незаконном лоббировании интересов военного офицера, причастного к гибели солдата.
Почему их считают врагами? Ответ может крыться в тезисе, высказанном на этой неделе религиоведом Массимо Интровинье в Bitter Winter, издании, посвященном свободе вероисповедания и правам человека. Он отмечает, что несколько религиозных групп с большим количеством последователей поддерживали предыдущее консервативное правительство из-за его антикоммунистических и антиЛГБТК+ позиций.
«По иронии судьбы, некоторые из религиозных сторонников Юна были борцами с сектами, — написал он на этой неделе. — Теперь они могут оказаться в одной тюремной камере с «еретиками», которых они когда-то осуждали».
К этим «еретикам» относятся такие группы, как Синчхонджи — ещё одна новая религия, основанная на христианстве, как и Церковь Объединения. Обе организации обвиняются в том, что они привлекли тысячи членов в ряды People Power Party.
Этот аргумент не означает, что религиозные деятели, в отношении которых сейчас ведётся расследование, невиновны. Некоторые из них вполне могли нарушить закон, если не тот, в котором их обвиняют, то какой-то другой. И хотя корейские прокуроры обладают широкими полномочиями в определении таких преступлений, как взяточничество или принуждение, в деятельности крупных организаций часто присутствует достаточно двусмысленных моментов, чтобы оправдать предъявление обвинений.
И, как известно всем корейцам, вероятность того, что вас оправдают, составляет всего 3 %, так что арест означает, что вы виновны.
Конечно, наступает момент, когда закон становится формальностью. Политике не всегда нужен вердикт. Например, на прошлой неделе, когда стало известно, что прокуратура обнаружила базу данных, в которой 110 000 членов Церкви Объединения якобы числятся в People Power Party, правящая партия быстро призвала к роспуску оппозиционной партии.
Если бы она дождалась проверки, то, возможно, узнала бы, что, хотя СМИ сообщают, что в Корее насчитывается от 200 000 до 300 000 членов Церкви Объединения — вероятно, основываясь на собственных заявлениях церкви, — реальная цифра составляет 10 процентов от этой. Список сомнительный. Конечно, если выяснится, что в нем указаны вымышленные имена или люди, зарегистрированные по незнанию, церкви могут быть предъявлены отдельные обвинения.
Это подводит нас к последнему вопросу. Если Хан и другие пасторы будут осуждены, повторится ли с ними та же история, что и с магнатами в прошлом, которых приговорили к длительному тюремному заключению, но быстро освободили? Или они будут томиться в тюрьме в ожидании освобождения при следующей консервативной администрации, став поучительным примером на стыке веры и политики?
Майкл Брин (mike.breen@insightcomms.com) — автор книги «Новые корейцы». Высказанные здесь мнения являются его личной точкой зрения.
Источник: https://www.koreatimes.co.kr/opinion/columns/columnists/michaelbreen/20250925/religion-politics-payback-why-the-jailing-of-han-hak-ja-feels-familiar